Новаторы, новации, они …. разные.

/десять эпизодов/

 

Во избежание неоднозначности суждений читателей сразу оговорюсь, что автор был аттестован изобретателем во времена СССР, уважительно и бережно относится ко всем изобретателям и новаторам. К одним - как к генераторам полезных обществу идей и решений, к другим - как к больным на голову. К слову сказать, понятие «аттестован», применил в смысле, что имеет несколько авторских свидетельств СССР в подтверждение персонального авторства и мировой новизны технических новаций, а наградной знак "Изобретатель СССР" - в подтверждение их полезности обществу от использования изобретения в народном хозяйстве на крайнем востоке - Южном берегу острова Сахалин. Грамота “Лучшему изобретателю мукачевского отраслевого НИИ” мало что добавляет к сказанному.

Главной профессией автора долгие годы была разработка систем измерений, телемеханики, управляющих и обрабатывающих информацию устройств, Работа не могла не наложить свой специфический отпечаток. Здесь стоит добавить, что автор в качестве общественной работы-нагрузки к основной исследовательско-конструкторской работе, как сказали бы ранее, выполнял функциональные обязанности патентоведа и председателя общества изобретателей и рационализаторов. Были у него и свои ученики. Школа, можно сказать.

Над образованием автора, как изобретателя, кроме него самого трудились профессиональные учителя-разработчики, радиоинженеры и колеги-инженеры из Саратова, лучшие патентоведы Львова, Мукачево, Ужгорода, профессионалы патентного дела и патентоведы-эксперты Москвы, Ленинграда и Сум. Были среди учителей остепененные и такие, что лишь оттачивали на авторе главы будущих диссертаций, пользуясь народным правилом - озвученная перед слушателем научная глупость, уже полглупости.

Вступление автора, полагаю, избавит автора от обвинения читателей в предвзятости и полной некомпетентности суждений.

Потому не прошу искать в последующих строчках элементы неуважения к действующим персонажам описанных историй или выпячивание собственных достоинств, спишите такое, если обнаружите, на недостатки слога и отсутствие филологического образования и такта.

История первая.

Неожиданный звонок Главного инженера НИИ требовал в кабинет руководителя немедленно явить общественного уполномоченного по рационализации и изобретательству.

Технический руководитель НИИ деловито представил своего вызванного сотрудника гостю-посетителю своего кабинета - иногороднему рационализатору. Из рассказа рационализатора следовало, что он обращается в НИИ за внедрением установки намагничивания воды для устранения накипи в котлах, о положительном эффекте которой вычитал в журнале «Изобретатель и рационализатор». Был такой непревзойденный во всём мире на идеи мире новаторский советский журнал, из которого идеи даром черпал весь мир. Совместное с главным инженером возражение иногороднему "рационализатору" о бесполезности его предложения для нашего НИИ вызвало поток его новых авторских предложений. Во-первых, просьбу оказать помощь и помочь найти в городе или в отрасли организации с котлами и накипью. Во-вторых, помочь рассчитать конструкцию магнита и котла, что обеспечит выполнение полезной функции.

Возражений, что котлов в нашем централизованном отоплении и в НИИ нет, а повторение того, что описано в журнале предложением рационализаторским не является, привело лишь к тому, что гость перестал настаивать на «внедрении» новации в НИИ, зато стал настаивать на инженерных расчетах вместо него, чтобы внедрить где-нибудь ещё.

Открыв определение рацпредложения, ему указали, что автором такого предложения станет тот, кто рассчитает параметры и конструкцию требуемого устройства. А его же предложение является организаторским, что не защищается законодательством страны и не оплачивается.

Гость настаивал на распространении журнального опыта на межминистерском уровне. С материальной сатисфакцией своей идеи и миллионной экономией. За своё скромное вознаграждение. После нескольких кругов разговоров Главный инженер, сделав незаметный для полуслепого гостя, понятный мне знак - круг рукой, – закругляйся, мол, и указал на дверь, - уводи, мол. А вслух авторитетно указал, что есть более компетентный орган в поставленных вопросах, чем НИИ, - городской Совет изобретателей и рационализаторов.

Там всё повторилось, но уже без автора.

История вторая.

Молодой человек с техническими и научными амбициями, коллега автора очень хотел защититься. Для тех читателей, кто сам и возле кого никто не «защищался», поясню – он очень хотел иметь учёную степень кандидата наук. У него для этого было все: третий год аспирантуры, руководство бюджетной темой в профильном НИИ родного города, руководитель влиятельного ВУЗа, начинатель нового направления и известный в Европе радиофизик, профессор, д.т.н, он же – руководитель темы молодого аспиранта. Не было малого - научной статьи. Дело было в советское время, когда пробиться с публикацией было трудно, а для защиты - необходимо. Коллега бегал за советами по кругу как белка в известной конструкции. Без видимого результата. А время поджимало. Тут-то ему и подсказали выход: изобретение – тоже научная статья.

Собственно история началась с составленной им заявки на изобретение. В заявке было семь отличительных признаков. К тому же в ней было много формул. Собственно, все эти формулы сводились к одной, но длинной. Замечу, что сами формулы не могут патентоваться иначе, чем способом работы или конструкцией устройства. Как уверял автор, в ней то, формуле, и «зарыта» вся собака диссертации.

Признаки «изобретённого» им устройства настораживали. Даже беглый анализ показывал, что без большинства этих признаков его устройство функционировало, а потому диссертация, в основе которой лежало предлагаемое им устройство, становилась вредной для общества – предлагала более сложные (затратные) устройства при известных функциях. В запале автор уверял, что публикация важнее, забывая о конечной своей цели - защититься.

Открою профессиональный секрет для непосвященных в юридические тайны патентоведения - чем длиннее описание патентуемого изобретения, тем меньше её ценность для общества и, соответственно, для автора – она мало что защищает.

Предложенное обществу устройство после экспресс-анализа свелось к одному устройству с нелинейной обратной отрицательной связью, описанной любым учебником радиотехники. Автор в запале продолжал настаивать на создании им изобретения, которым осчастливит весь мир, мотивируя тем, что им предложена частная важная разновидность общей формулы. В запале спора встречный аргумент его коллег, что в таком случае надо кандидатские степени давать ученикам начальной школы, кто по формуле и алгоритму умножения составит таблицу умножения, его не убеждал.

Последний аргумент в защиту своего детища был шокирующий для инженера, хоть и ординардый по-человечески: новатор предложил соавторство тому, кто доведет заявку до изобретения. Последний контраргумент автору - несостоявшегося изобретения был такой: – «Чтобы заявка стала изобретением, в соавторы надо пригласить Председателя Госкомитета СССР по делам изобретений». Только после этого атака автора на патентоведов угасла. Кончилась история ничем: до изобретения и защиты диссертации дело не дошло.

История третья.

Закарпатский филиал российского полузакрытого государственного СКБ на правах НИИ руководители главка решили резко усилить кадрами под новые задачи и растущие научные амбиции директора прикрепленного к нему закарпатского завода. Точнее сказать – филиал был прикреплен к директору. Начальника филиала выбирал лично директор завода по способности «защититься» самому. Штат выбивал в главке главный конструктор завода под личную потребность: он должен делать всю работу ОГК и Главного конструктора. Для конспирации семьдесят человек заводского «ОГК» на дубликатах калек филиала СКБ, как бы на оригиналах заводских калек (подлинниках), ставили свои подписи за свою зарплату.

Двум руководителям удалось собрать неплохую группу конструкторов при серийном заводе во исполнение своих целей. Формально изделия изготавливал завод по своим чертежам, а фактически – по копиям чертежей филиала. И имена реальных конструкторов как-то испарялись.

Ещё одна особенность руководителей завода состояла в том, что они под предлогом заботы о потребителе продукции (десятки министерств-заказчиков) требовали от разработчиков из филиала закладывать в изделия конструктивную избыточность. Попросту говоря, - излишки материалов, исключение которых в серийном производстве обеспечивали строго фондированный материал для личных дач, вознаграждения за новации и призовые места в соревновании в главке.

Новый коллектив рьяно взялся решать задачи. Ревизия ранее разработанных конструкций в запале деятельности вновь принятых конструкторов не только лишила руководителей завода резерва металла от профильного проката, листового пластика, утеплителя, свинцовых пластин и т.п., но и десятков годовых окладов за рационализацию - своей кормушки. Худшим было в глазах заводчан то, что завод за новации инженеров-конструкторов филиала обязан был им платить как за рационализаторские предложения. Сказался эффект бумеранга собственной хитрости – формально кальки-разработки принадлежали заводу.

Надо отдать должное руководителям завода - первые полгода за рационализацию инженерам-конструкторам СКБ не платили. Попытки соавторства инженеров филиала и серийного завода как-то тихо угасли.

Рационализация угасала тоже: с одной стороны отпадала цель - избыточность, с другой – росла эффективность проектов и конструкций.

История четвертая.

Эта история произошла в том же российском филиале СКБ.

Подчиненный автору ведущий инженер был равен ему в звании, на десять лет ближе к пенсии, известен в числе первых разработчиков электронных приборов в Закарпатье, имел опыт многолетней профессиональной работы патентоведом серийного завода с дипломом о специализации. Отношения складывались с трудом. Попросту не складывались, - коллега саботировал всё. До поры. В расчёте стать формальным лидером.

Отношения изменил случай. Началось всё с реплики автора, изобретателя и патентоведа по образованию и опыту работы, что разработка коллеги имеет избыточность (недостаток). Реплика его обидела, зато потом …

Спустя несколько недель, от коллеги-новатора-инженера-разработчика, поступило предложение просмотреть выстраданную им заявку на изобретение. Само устройство и заявку на него он «конструировал» десять лет. Нечастая просьба обязывала к вниманию. Потому - тщательный анализ. Отзыв от меня не требовался, потому молчал, выжидая, 10 дней. Не вытерпев, коллега попросил сообщить техническое мнение. А мнение было разгромным – заявка оформлена бездарно, непрофессионально, мало какие права защищает, конструкция несовершенна, техническое решение, вероятно, известно по учебникам.

Новатор буквально взорвался. Он аргументировал новизну своего технического решения отсутствием ему известных устройств-аналогов, новизной предлагаемой функции, длительностью разработки, своим солидным стажем патентоведа и вообще – «кто ты такой».

Прошло ещё две недели.

Наконец, терпение коллеги лопнуло и новатор попросил составить-предложить ему свою версию формулы изобретения для сравнения. Формулу он получил сразу, - к такому повороту событий автор был готов. Она была вшестеро короче. Главное, в ней новатор не узнавал своего устройства. Ещё неделя хождения по кругу вокруг и вновь - просьба разъяснить, почему …

Объяснил, что остальное, исключённое – лишнее и уменьшает объём его прав, другая исключённая часть необоснованно занижает те же права за счёт сужения терминов. В импульсной схеме в качестве ключей, почему-то применены механические ключи, тогда как электронные намного надежнее. Порядок двух функциональных узлов имело смысл поменять с целью большей эффективности. И вообще, - устройство известно. Автор новации был в шоке, - от его устройства остался лишь заголовок. Через очередную неделю попросил соавторства в совместной заявке на изобретение.

Заявление о том, что техническое решение известно, было смято нажимом новатора. Авторского свидетельства так и не получилось, устройство оказалось запатентованным в Англии.

История пятая.

В памяти ассоциативно всплывают атрибуты фокусника: аргументы, шаманские заклинания возле качающейся изогнутой буквой “Г” металлической рамочки в руках факира.

Я напрягся. Вспомнил, как похожий на моего нынешнего собеседника знакомый безуспешно пытался дурить институт патентоведения и академиков из сибирского отделения АН СССР своими “как скрестить ужа с ежом, чтобы вышел ужатый ёж или ежатый уж”. Почему-то именно в области здравоохранения. Возможно, среди медиков шарлатанов или профанов больше среднего, или от мести за неуважение медиков к пациентам, судить наверняка не берусь. Вероятнее всего виновата поговорка – здоровье не купишь, оно – дороже денег, потому за попытки его сохранить-поправить вымогают много-чего.

Именно потому, вероятно, два десятилетия назад не мог не обратить внимания на бродящего по холлу больницы больного с изогнутой металлической рамкой с пачкой тетрадей подмышкой, бормочущего несвязно едва слышимые знакомые слова: патент, изобретение, авторское свидетельство, заявка, биополе, локация, и прочие подобные премудрости. Иногда, в ходе телефонных звонков в холле, эти слова звучали громко на всё лечебное отделение, но связей меж словами не добавляли.

Отсутствие логической связи между знакомыми словами автор относил на воспаление своего среднего уха, имея в виду медицинский диагноз одного правого уха в том же закарпатском лечебном заведении.

Не удержав в себе интереса к сострадальцу по ухо-горло-носу, вступил в контакт, представившись ведущим радиоинженером-изобретателем с дипломом патентных курсов и большим опытом разработки измерительных приборов, включая медицинского и гигиенического назначения.

Несколько дней рядом, сходность образования, обмен впечатлениями о профессии и жизни, именно то, что оба – ИЗОБРЕТАТЕЛИ, один - с авторскими свидетельствами - автор рассказа, другой вот-вот подаст “пачку заявок” на изобретение, сблизили.

Так, со временем, узнал anamnes vitae коллеги - историю “изобретательства”, суть которого и оценил, как попытки скрестить ужа с ежом, чтобы … вы уже знаете что.

Дни, уколы обоим, не буду уточнять куда, шли чередой. Обсуждения становились откровеннее, темы – разнообразнее: от кражи и подмены антибиотиков медсестрами закарпатской райбольницы (некоторыми) до оригинальных способов ввода рентгеноконтрастных веществ в организм.

Должен заметить, что каждый, кто относит себя к изобретателям, личные идеи хранит больше государственной тайны, - вдруг украдут. Попутно, от темы патентоспособности технических решений собеседника, перешли к его личной жизни.

Смеясь над дилетантами, он рассказывал о своих заработках на легковерных руководителях промышленных предприятий и колхозов, которые платили ему за биолокацию рабочих мест «для повышенной продуктивности труда» за скромную долю «отката». В качестве полезности этой локации он показывал им письмо членкора сибирского отделения АН СССР.

Вчитавшись в смысл этого письма на фирменном бланке кандидата в действительные академики, увидел в нем академически выдержанное деликатное направление к психиатру моего коллеги-новатора. И удивился «легковерности» руководителей, которые извлекали из него указание на полезность "идей новатора" для их предприятий (может для них лично?).

О других аферах собеседника умолчу, это тема иного рассказа.

Попутно я узнал, что у него «родилась» идея пожить в Югославии.

Не откладывая дела в долгий ящик, он письменно попросил Президента Югославии прислать экземпляр Конституции его страны.

Автор публикации по сей день уверен, что письмо новатора не дошло дальше местного отделения оперативно-технического отдела спецслужбы. В скором времени вместо Конституции собеседника посетил “случайно оказавшийся проездом” через Москву и Закарпатье “болгарский журналист” с “поручением югославского Президента” - расспросить нового русского диссидента, чем ему Югославия лучше СССР и, вообще, что ему там надо.

Для собеседника всё осталось по-прежнему на годы.

Ждал он ответа долго.

На момент лечения, разумеется, он, желающий уехать в “полубуржуазную” Югославию вынужден был «пожить» в должности почасового мастера по ремонту не ракет, как когда-то, а весов для автомобилей в колхозах.

Так, незаметно для себя, мой знакомый стал диссидентом. Периодически его расспрашивали о Югославии и об отношении к советской стране. Разумеется, «случайные» собеседники.

Недавно, случайно познакомившись с уволенным за вольнодумство офицером одной из оперативных служб Украины, узнал в нём черты знакомого новатора. И знакомую рамку для биолокации в руках. А ещё от него услышал неожиданную историю о том, что именно он сделал моего сострадальца по «ухо-горло-носу» диссидентом по духу в качестве учебно-боевого задания по службе, в порядке проверки стойкости советского человека к вражеской агитации и пропаганде.

История шестая.

Сложный комплект информационно-измерительных приборов требовал вульгарного замка. Чтобы их не украли при эксплуатации. В расцвет социализма технологических и материальных средств страны на ракеты было достаточно, но на качественные замки – нет. Возможно, все дело было в ментальности. А высокая цена приборов требовала замка. Он должен быть не открываемый, технологичный, дешевый. Начальник конструкторского сектора НИИ писал диссертацию, был молод, решителен и суров. Возражения рядовых конструкторов, что массовый замок с древних времен – величайшая конструкторско-технологическая задача, требующая многочисленной оснастки и специального конструкторского опыта, он отвергал. Через короткое время им изготовленный лично деревянный макет с подвижным язычком прямоугольной трубы был, в укор профессиональным конструкторам, выложен для критики серийному заводу и сектору НИИ, который сопровождал свою разработку комплекта приборов.

Замок был супертехнологичен, в нём было всего пять деталей, простых в изготовлении универсальным оборудованием. Он имел один недостаток, – открывался отверткой. Так автору и заявили. Профессионалы. Автор новации настаивал, – усилим прижимную пружину. Ему возражали: – возьмем ДВЕ отвертки для открывания. Новация разрешилась, к счастью, успехом снабженцев, которые закупили гаражные замки на специализированном механическом заводе.

История седьмая.

Сказать о моём знакомом, что он мог всё и был воплощением энергичности, было бы неточно. Он мог всё, кроме экономики и управления производством. Проверил он это просто – «ушёл» директора отлаженного производства, сел на его место и впал в прострацию.

Пассивами предприятия были – три гривны на расчётном счету. Остальное были – активы: даровые запасы сырья, бесплатная электроэнергия, налаженный сбыт продукции, которая производилась на полуавтоматах его конструкции и технологии, обученные рабочие, опытный бухгалтер, чистая налоговая история. За полгода он развалил всё. Оторванные пальцы рабочих, пьяная драка на производстве, задолженность по зарплате; бухгалтер оставила ему свои папки счетов и ушла. В налоговой инспекции он боялся появляться, мебель предприятия и инструмент рабочие относили домой в счёт зарплаты.

Зато дома были чудеса. Они начинались от ворот. Самодельный замок на воротах с секретом. Самодельный лифт на второй этаж с всякими защитными блокировками, резные подрамники для картин, сервант с баром уникальных конструкций с резьбой по дереву, оригинальный камин, кованые цветы, резная кровать, будящая разные желания с резным барельефом над ней – копии из Дрезденской галлереи, деревянные именные кружки, бутылки, бочонки. И много чего ещё. Вот такая несовместимость умений.

История восьмая.

Автор настаивал на исключительной пользе его заявки на изобретение для насаждения здоровья в Украине, требовал положительного отзыва. Насаждать здоровье он планировал «посредством плавного вхождения в воду круглогодично каждого желающего резидента (пересiчного громадянина) Украины по закону наклоненной гиперболы. Формула прилагалась. Эффект «достигался с точностью долей процента». Справки о достигаемом лечебном эффекте от закарпатских докторов-кандидатов наук прилагались. И не то, чтобы положительный эффект изобретения, – подписи и печати сомнений не вызывали, но автора настоящей публикации смущала заявленная точность пресловутой гиперболы.

Потому первый вопрос к автору был таким: - «Это изобретение касается вхождения в воду в инвалидных колясках?».

Кандидат в изобретатели был озадачен: - «Почему же?».

- «Потому, - возразил ему по сути заявки, - что при ходьбе человек как бы подпрыгивает и заданной погрешности в движении своего пупка обеспечить может не иначе, как вкатываясь в воду в коляске».

-         А я увеличу погрешность!

-         Но ведь тогда кривую наклоненную гиперболу придется заменить волнистой или ступенчатой кривой, а рецензии медиков – переписать.

-         Эх, жаль, придется им еще одну поляну (выпивку с закуской) выставлять. Они мне всё напишут, что скажу, я им соавторство обещал.

В завершение скажу, что украинский «отложенный патент» мой знакомый, таки, получил. Т.е. патент для индивидуального использования.

История девятая.

Этот изобретатель мечтал стать коммерсантом. Он имел полноценное подтверждение полезности и патент из числа первых национальных, в защиту своих нематериальных прав. Патентованные изделия его кормили, но слабо. А хотелось большего. Следующая идея была на стыке коммерции и патентного права.

Услышав, что оранжевый президент страны предельно широко защищает неимущественные персональные права на «оранжевые» символы, будучи коллекционером мини художественных полиграфических форм, он пришёл за консультацией – как защитить авторское право на оригинальное изделие, где красовалось подлинное факсимиле президента Украины на фоне революционных изображений. Предполагалось, что ко времени окончания революции, её символы станут реликвиями заблуждений мирового значения и станут цениться на международных аукционах. Честно говоря, патенто-охраняемой новизны не заметил, но коммерческий ожидаемый эффект в силу массовости революционных ожиданий масс внушал уважение.

Автор настаивал на новизне, т.к. применил технологию, не будем говорить какую, в силу того, что она ныне официально засекречена, как применяемая в печатании ценных бумаг с водяными знаками. В качестве возражения указывал ему, что эта технология уже описана в криминальной открытой хронике фальшивомонетчиков, правда, упрощенная, но именно та, которую он пытается патентовать.

Уверен, второй патент мой товарищ получит.

История десятая.

Диплома инженера у моего коллеги не было. Зато соображал он по-инженерному.

-         Как бы пользоваться кабельным ТВ без абонентской платы?

-         Подпаять к кабелю ТВ отвод.

-         Но возникнут отражения сигнала с повторами изображения и инспекторы-мастера быстро найдут виновного и вора.

-         Надо подключить согласованно кабель к коллективной антенне. Все будут смотреть одинаково хорошо, а, главное, никто не в ответе.

Такие вот они разные новаторы, рационализаторы и изобретатели.

 

Владимир Салтыков 19.04.05-07.07.08 Ужгород +38-(031)-(22)-29069 vladimirsaltykov@yandex.ru