Тема, отраженная в заголовке деликатная, болезненная для многих. Многие - это милиционеры; приравненные к ним в правах; лица, охраняющие милиционеров от остальных граждан и остальные граждане. Потому автор не будет касаться всех своих наболевших претензий - ран, ограничившись лишь последней четвертью века.

Опишу отдельные, показавшиеся наиболее характерными, эпизоды семейных отношений с правоохранением. На примере отдельно взятого Закарпатья. Не думаю, что иная область Украины заметно отличается от описанных случаев своими особенностями- традициями, статистикой или качеством, - школа и традиции общие. Условно к правоохранению автор относит ряд охраняющих собственные интересы и смежные права - силовые службы - МВД, прокуратуру, государственную исполнительную службу, госавтоинспекцию, паспортно-визово-разрешительно-миграционный стол-отдел, налоговую и таможенную службу и даже - суд, но о нем - тема и разговор особый. Из числа личных претензий автор, таки, исключил часть эпизодов, чтобы существенно не изменить имидж страны перед заграницей, который оценивается и прогнозируется наперед как устойчиво-стабильный. Такая неполнота освещения проблемы позволяет его упрекнуть в политнекорректности, непатриотичности, ненаучности. Хватит НЕ; -в предвзятости, политической слепоте, эгоизме при защите интересов своей семьи в ущерб интересам государственных должностных лиц, принижения достоинства державы посредством защиты собственного … и проч.

Опять же, в силу эгоизма, для своего (не столько для читателя) удобства и для экономии газетной полосы автор часть претензий сформулировал без юридических подробностей, иную часть - в виде вопросов без ответов - опять же, для удобства автора в первую очередь, и читателя, во-вторую (сожалею, но, - так уж получилось). Имена многих действующих лиц не указаны в силу ст.22 Закона "Об основах здравоохранения Украины", запрещающей указания имена при использовании историй болезни в учебных целях.

Малая часть описанных эпизодов представляет собой как бы плагиат автора у себя же. Впервые они описаны в виде неявных вопросов и исков-претензий в формулярах (заявлениях) действующих лиц этих историй к Украине, гражданами которой они являются (и de-facto) к его юстиции в Европейский Суд по правам Человека в Страсбурге (Франция). Такое обращение к европейцам с вопросами-претензиями к Украине, к ее госслужбам, призванным охранять и "защищать" сограждан, очень им (европейцам) помогает в мониторинге наших недозащищенных прав и свобод, т.к. проводится национальными силами (обиженными). К тому же основной обвинительный материал формируется и накапливается в национальных границах тоже за наши, украинские деньги (госпошлины, оплата адвокатов, судебных секретарш и т.п). Немалую часть обвинений к стране согласно регламенту ЕвроСуда содержат претензии к отечественной юстиции.

Напомню, что "евроиск" ведь только тогда может быть принят к рассмотрению/делопроизводству Европейским Судом по основнsм правам и свободам Человека, если подается на наше государство. Разумеется, когда спор уже прошел большой путь (принял законную силу после первой судебной аппеляции). Кстати, ТАМ непринимает/примает иск пять же, наш представитель (Дмитрий Супрун, на дату записи статьи, назначенным нашим государством).

Надеюсь, читатель сразу поймет, что факты автор излагает не по протоколам и материалам оперативных съемок, а в порядке, как они запечатлелись в его памяти.

Но пора "взять быка за роги", как говорили друзья автора с детства.

Первое столкновение с государственной украинской, своих прав охранительной службой (в смысле, что себя самоохраняющей и самосохраняющейся), произошло буднично, прозаично. Много лет назад, в качестве отца-родителя первоклассника - ныне самого ставшего отцом, автор был срочно вызван по телефону к завучу школы с работы, без объяснения причины. Прибыл как на крыльях, готовясь к худшему. Из разговора выяснилось, что вызов - "по поводу бродяжничества сына", проучившегося в школе первую в своей жизни учебную неделю. Завуч по внеклассной работе школы №1 закарпатского города Мукачево, установив личность отца своего подопечного, строго, с чувством, от души, отчитала за недосмотр и пробелы воспитания, отца - в частности, и родителей своего ученика - вообще, за первоклассника, который "безнадзорно бродяжничает на вокзале с малых лет", со ссылкой на мнение инспектора по детской преступности - лейтенанта линейного отдела милиции на ж.д. транспорте станции Мукачево-пассажирская, оформленное на фирменном бланке МВД в адрес школы.

- "Чего же ждать от Вашего сына далее?" Не удержавшись, перебил женщину, не дожидаясь конца выговорам, попросил подробностей.

Из пояснений завуча стало ясно, что сын, встречал в очередной раз электричку после работы родной мамы, после своих уроков. Сбой графика движения поездов из-за ремонта путей и одновременно "охват всего класса внеклассным мероприятием" завучем сбил его с временного графика, заставив злополучным днем, опоздав, ждать пару часов одиноко на перроне следующую электричку. Перед приходом очередной электрички его и "повязала" доблестный линейный лейтенант в порядке служебного рвения, не угасшего сразу после выпуска школы милиции. И сдала под расписку его же маме, которая была уже рядом. А чтобы начальство, общественность и статистика знали, что милиция не дремлет, составила протокол "о приводе малолетнего беспризорника в милицию" и письмо в школу на фирменном бланке МВД.

Объяснив ситуацию завучу, собрался уходить. Завуч настаивала на продолжении моего ею воспитания, как "решающего в воспитании родителя", к тому же оказавшегося "под рукой", "забросившего воспитание своего сына".

Пришлось педагогической даме неотложно и серьезно объяснить, что ее привычка ежедневно прохаживаться по короткому центральному проспекту Мира рядом со школой, в центре Мукачево, при аналогичном раскладе, милицией не может быть истолкована иначе, как "фланирование по панели с коммерческо - рекламной целью для предложения и совершения запрещенной торговли своим телом" (попросту - проституции). В чем автор, умудренный психологической беседой с двумя "право-охранителями с педагогическим уклоном", с одним из которых - заочно, по служебной переписке МВД, теперь, после текущей беседы, убежден абсолютно. И, как законопослушный гражданин, о регулярном противозаконном действии главного педагога-методиста средней школы намерен письменно донести в органы, профилактически борющимся с этим явлением, Продублировав заявлением в надзорно-методически-педагогический орган - горОНО. Т.к. факт регулярных прогулок "без мужа с подругами по работе по проспекту" завуч только что подтвердила. Внимательный читатель может заметить, что неявно выраженных претензий к завучу у автора не меньше, чем к милиции. Но цель статьи - не в педагогике, потому вновь - о правоохранителях. Тем более, что в данной ситуации поведение завуча - типично правоохранительное. Что позволяет не ломая стиля ее отнести к этой обширной категории украинских граждан.

Чего больше в следующем эпизоде благодарности автора или порицания милиции, пусть судят сами читатели.

Два школьных подростка неполной средней школы, один из которых - сын автора, замерзнув, после катаний на лыжах на закарпатском перевале, решили спрятаться от горного ветра до прихода электрички. Благо, подходящая будка, не продуваемая ветром, была пуста и с открытой дверью. Им бы сводки обзора правонарушений милицейские читать вместо лыжных катаний. О том, что на днях эту будку, по реестру основных капитальных средств и охраняемых объектов - железнодорожную кассу, ограбили. Да еще знать не мешало бы из оперативных наблюдений за милиционерами, что главный горный тамошний милиционер решил за "повышение раскрываемости" отчитаться. Всякого. Вдруг. На первых попавшихся. Не утруждая себя поиском грабителей. И не будка это, на самом деле, а оперативная засада. Только многие ли в 14 лет такие предусмотрительные и читают секретные наставления по оперативно-розыскной (разведывательной) работе?

"Повязали" обоих. Благо, однако, что не все такой ценой в МВД "звезды" зарабатывают. И "линейный" подполковник милиции двумя телефонными вопросами остудил ретивого горного коллегу. Первый вопрос - когда произошла кража, и второй - а есть ли основания считать, что задержанные малолетки были при ограблении несколько дней тому. И приказал, не медля, "отпустить пацанов", лично извинившись перед мамами задержанных: - "У нас всякие бывают".

Третье событие произошло в Мукачево. Бригада "скорой милицейской помощи" на УАЗике искала расхитителей торговой палатки. "Под руку-колеса" попались двое "длинных" подростков. Применив национальный способ дознания - дубинку/сапог, милиционеры выяснили, что один из задержанных - сын милиционера, а оба - непричастны. Отпустили, взяв расписку, что к способам закарпатского дознания претензий задержанные не имеют. Лишь одурманенный наркозом в ужгородской больнице, приходя в себя от операции на промежности, порванной офицерским сапогом дознавателя мукачевской милиции, сын признался, и на прямой вопрос отца, спустя годы молчания сказал, что били милиционеры. В пах. Как и его друга. Пока не "установили", что тот - сын милиционера. К операции в областной больнице сына привели десятки медконсультаций, неудобства деликатных расспросов родителей и врачей. И вот, как отец своего сына, радуюсь объективности и быстроты национального дознания - быстро, справедливо, эффективно.

Очередное характерное семейное событие, связано с линейным отделом милиции на станции Мукачево и едва не стало драмой. Для большинства действующих лиц. Хоть внешне повторяло многие ранее описанные, и оснований для чрезвычайного происшествия не добавлял.

Ночной междугородний звонок под завершение ночи не радует. От радости так рано не звонят. Звонила в глубоком расстройстве, почти в прострации, жена автора в Ужгород, домой. Во время своего ночного дежурства, в качестве врача по железнодорожной больнице станции Мукачево.

От коллеги -дежурного фельдшера по станции она только что узнала о "задержании группы из трех человек правонарушителей, среди которых - сын вместе со школьным другом и, старший (на 10 лет) брат школьного друга. Их жизни ничего не угрожает". А от дежурного наряда милиции узнала, что "у старшего зафиксирована легкая степень опьянения, обильное кровотечение на голове остановлено, признано ведомственным дежурным ж.д. фельдшером неопасным, к сыну и его другу претензий милиция не имеет, а к старшему - имеет, потому, как тот требовал врача скорой медицинской помощи и выражался нецензурно".

Жена спрашивала телефонного совета. Требовала немедленного приезда. Попытался ее успокоить. Что хуже задержанным, при нескольких свидетелях их вида, милиционеры уже не сделают - велик риск оказаться на их месте, в камере. Сказал, что ее, жены, как должностного заключение и объяснение при исполнении своих служебных обязанностей ж.д. врача, не только порочит диагноз фельдшера, но и может отправить действующих милиционеров в отставку в камеры. Посоветовал детей забрать, заплатив штраф, потому, как спокойней спать вне камеры. Для всех.

Следующий вопрос жены, очередным звонком, - как ночью конвертировать, взятые ночью же у случайно встреченной! знакомой в 2-30 ночи! взаймы! доллары, для оплаты штрафа?!! Потому, как милиционеры, "смущенные" расширением числа "ведомственных" свидетелей, соблюдая закон о "расчетах в стране за услуги только национальными дензнаками", уже боялись брать штрафы в иностранной валюте. Этот телефонный вопрос из Мукачево в Ужгород, признаюсь, поставил в тупик. Жена выход из ночной конвертации таки нашла. Получив предварительно расписки, что претензий к милиции никто из задержанных не имеет, получив штраф за всех, задержанных выдали жене "на поруки". Всего за 15 гривен за всех.

С гордостью похвалюсь - сын за 5 гривен (других в кармане дежурного ночного врача не было при первой встрече матери с сыном и дежурным отделения) уходить один без друзей из железной клетки, даже для обработки "сапожной" ссадины на бедре, не захотел.

Жена забрала "обслуженных" милицией. Обработала раны, и - бегом в больницу. Ведь там все больные, пусть кратковременно, оказались без присмотра врача. Пусть даже средний медперсонал имелся. Надеюсь, что, по крайней мере женская часть читателей, ее не осудит.

Утром, первой электричкой, автор, отец своего сына уже был у замначальника дежурной смены. Рядом в линейном отделе станции отдежурившая смена-отделение готовилась к сдаче дежурства, рассказывая матерные анекдоты, вспоминая удачные повороты прошедшего дежурства. Каждый, через слово употреблял матерное.

Попросил старшего - замначальника, старшего сержанта, изложить свою версию ночных событий. Обратите внимание, читатель, - даже не выслушивая версии своего сына. Будь, читатель, внимателен, дальше - пролог к несостоявшейся драме, почти из цитат.

-"Ваш сын с друзьями не подчинились наряду из четырех милиционеров линейного отдела, которые пытались заставить их, лежачих, подняться с бетонных плит позднеосеннего перрона. Они мешали посадке Солотвинскому поезду, опрокинули одну корзину, матерились. По крайней мере, самый старший. Который, к тому же - в малой степени опьянения. Остальные вроде трезвые".

Тут считаю уместным сообщить мнение автора и напомнить читателю, что не каждое ДАЖЕ спецсредство заставит поздней осенью лечь человека на мокрые от дождя бетонные плиты перрона трех человек, из которых один старше других на десять летельно других (десантник спецназа, прошедший Афганистан), один из которых был в легкой степени опьянения", как зафиксировал протокол.

Видимо в попытке создать доверительные отношения с отцом задержанного, старший наряда добавил: - "Задерживали их сотрудники в неполной форме. И без фуражек (представь, читатель, "оперативный выход бегом из густых неосвещенных кустов" возле выхода отдела милиции на перрон поздно вечером осенью четверых громил с дубинками). Претензий к Вашему сыну и его другу - ровеснику нет. Правда, их слегка помяли, но Вашему сыну на пользу пойдет наука - будет знать, с кем не надо дружить. Милиционеры "вынуждены были применить спецсредства, потому, как задержанные не хотели подниматься с перрона". А голову старший (на голову выше) из задержанных разбил до того. И скорую не вызывали с врачом, потому, как его освидетельствовала наш ж.д. фельдшер. То, что много крови из головы - не страшно, она остановлена". С трудом, удерживаясь от немедленных действий, пришлось объяснить этому …. "старшему сержанту", фактически в моих глазах - садисту и бандиту из группового криминального образования (банды - попросту) в штатном расписании именуемом нарядом, что только наличие у того малолетнего сына (возраста двух лет, о котором тот сам рассказал в порыве откровенности), который не поймет со своей мамой - за что "пострадал его папа", удерживает меня от немедленной для этого "служащего" кары. Потому, как им рассказанное представляется мне разбоем с применением оружия, ласково названного им спецсредством. Что удачный удар (по голове!) дубинкой - 90 кг. И после малой тренировки способен голову расколоть. Что разбоем занялись для удовольствия на службе в милиции те, кто за налоги задержанных содержится и должен их охранять от бандитов. При этом бандитами оказались. Что отсутствие формы и действия без предъявления обвинения ничем от бандитизма не отличаются. Отсутствие истребованной именно врачебной скорой помощи, с заменой ее на ведомственного фельдшера сильно может опорочить мнение милиционеров в суде об отсутствии физических "воздействий милиции на задержанных". А "слегка помяли Вашего сына" для меня-отца означает злостное не мотивированное избиение моего сына, что легко установить судебному эксперту. Мотив действий милиции в задержании и применении спецсредств к задержанным и при задержании не выдерживает критики, потому, как они были задержаны за несколько часов до ближайшего пассажирского поезда, и, более, чем за 4 часа до того, на который ссылается прокол задержания, которые ни один пассажир под холодным дождем на перроне не проведет в ожидании. И ни заявлений пострадавших, ни пострадавших никто не видел. А матерные ругательства сами милиционеры за основание применения спецсредств всерьез не признают. Иначе не матерились бы все в присутствии незнакомого (автора) в служебном присутствии.

А все вместе, для отца, с пионерско-комсомольского возраста устойчиво выполнявшего "сносный" разряд по скоростной стрельбе из спортивного малокалиберного пистолета ("олимпийское" упражнение обязывало попадать за 4 секунды в пять кофейных чашек за 25 метров с исходно опущенной руки с оружием). И крупнокалиберный пистолет знаком по военной специальности - офицера запаса артиллерийской разведки тот же, что и табельное оружие дежурных милиционеров. А привычка к законопослушанию обязывала знать комментариями УК (Уголовного Кодекса) о смягчении или отмены кары за членовредительство (даже - смерти) виновного в доведении до крайнего смятения чувств человека, почти неотвратимо ставили отца - конституционного и по человечески понятного "защитника всеми средствами своего сына" на грань применения их же табельного оружия против них же "для лишения этих, так и просится комплимент -нелюдей, первичных половых признаков (попросту детородных членов), чтобы себе подобных далее не воспроизводили".

Хладнокровие удалось сохранить. Детские тренировки сказались. В стрельбе (биатлон, винтовка, пистолет) суетливые не преуспевают, хватило воли сдержать себя. Отметка психиатра о годности к работе водолазом и к военной службе офицером артиллерии тоже обязывала.

А сержанту, обрисовав свое желание, напомнил, что если его сын - от папы, то будет не менее низкий, чем тот сам (за 1,87 м). А потому шансов получить дубинкой соседнего ведомственного учреждения МВД у него будет немеренно много. Райотдел милиции, где его сына не знают, всего через триста метров. И по тем же основаниям - желание попрактиковаться, набить руку.

Не прошло и 10-ти дней, как история повторилась - в Ужгороде, с землячкой. Точнее, с ней и ее сыном, ровесником моему. Не успел ей рассказать историю своего сына, как на следующий день в слезах, в прострации, обратилась ко мне с вопросом, что делать: спустя полсуток от "пропажи сына, ушедшего с вечера в кафе, звонили на работу из горотдела - сын задержан ужгородской милицией с оружием при легкой степени опьянения. "Оружием" милиционерам представился складной слесарный инструмент - телескопическая слесарная насадка - рычаг-удлинитель в развернутом виде длиной до 300 миллиметров, никак не подпадавший под определение холодного оружия, а огнестрельного - тем более. О чем автор и поведал землячке, одновременно вооружив ее официальным изданием Конституции Украины для защиты интересов ее сына. Отметки на бедрах задержанного полностью повторяли следы милиционерских сапог на бедре моего сына, потому посоветовал ей обратиться за судебной экспертизой.

Ответ милиции последовал молниеносный - до того, как отдать сына матери, его "запетчатлели" телекамерой в импровизированном фильме с участием дознавателя. В сценарии, как из его карманов вынимали "порошок белого цвета", пригрозив матери, что и меньших оснований в период мировой и национальной борьбы с наркомафией достаточно, что засадить в отдаленные места ее сына, если мать в поисках справедливости не остановится, вместо того, чтобы спасибо сказать милиции за профилактику.

Долго отношений никаких с МВД, к счастью, у моей семьи не было. Точнее, правоохранение в семье никто не замечал, как и должно быть, на мой взгляд. Ведь, когда ничего не болит, свои здоровые органы не замечаем.

Разговор сына с госавтоинспектором-сержантом на меня произвел большое впечатление, потому, без комментарий, приведу выдержки из него.

- В каком месте Вы имеете право на остановку транспортного средства?

- Где она не запрещена правилами дорожного движения.

- А где именно?

- Простите, но права мне выдавал майор, уполномоченный на то правительством, потому не сержанту ставить под сомнение ставить майорское заключение о знании государственного закона и правил дорожного движения и права управления автомашиной. А имеете сомнения и основания в том сомневаться - обратитесь к тому, чья фамилия и должность указана на правах.

Не малого, считаю, стоит для сатирика случайно подслушанный несколько лет тому автором разговор, представившегося офицером борьбы с малоорганизованной преступностью и 17-летнего подростка, услышанного на базаре районного центра Закарпатья, потому привожу по возможности подробно, по памяти (возможно слегка подправленной знакомой юридической терминологией), возле разгружающейся грузопассажирской автомашины.

- Вы торгуете продуктами без налогов.

- А где вы видите торговлю и хоть одного покупателя?

- А что это, по Вашему?

- Груженая машина, которую разгружают.

- Но ведь - с товаром, можно и так сказать.

- А это запас продуктов в связи с девальвацией дензнаков.

- Да за сколько же времени Вы их съедите?

- А разве разгружать безакцизные собственные вещи, даже, если они предполагаются к продаже, запрещено?

- Вот, Вы сами признали…

- Я признал, что готовлюсь к уплате разового патента на трехдневную сделку с разгружаемым товаром.

- Так пройдемте к нам, заодно оформите и уплатите за патент.

- Оформлю, когда не только изучу конъюнктуру, но и найду надежного партнера по сделке, выберу подходящее время. Тогда и заплачу патент, время действия которому - только три дня.

- Так пройдемте с Вашими друзьями.

- А они в чем виноваты?

- Оформим протокол, патент.

- Нам у Вас нечего делать.

- Вызовем налоговую.

- Одновременно с прокурором, а пройдем, только если Вы - оптовый покупатель, причем на сносных коммерческих условиях. И отвечаете за простой машины, возможную порчу продуктов, и гарантируете охрану.

- А подвал - Ваш?

- Нет.

- А Вы на каких условиях арендуете его у хозяина.

- Сплю с его дочкой, но - регулярно.

- Ну вас всех …. - там дальше пятитонка разгружается, а вы каждый (трое однокашников) в кабинет … по пять килограммов сахара принесите.

Еще одна жизненная зарисовка.

Действие происходило в одном из городских паспортных отделов закарпатского управления МВД. На устную просьбу выдать справку- выписку из листка прибытия как основание ввоза транспортного средства при возвращении в Украину - сильно эмоциональное заявление старшего офицера милиции, что никогда не будет такого, чтоб помощью милиции пацан (единственный в стране) "бесплатно ввез в Украину машину".

Не удивляет даже самого автора, что в силу особенностей страны, и, ясно, не без оснований, этот милиционер, не ссылаясь на закон, не сверяясь с Законом, такое категоричное заключение может себе позволить. Но ведь решать то - другому ведомству, а твое дело …. справку дать по доступной тебе информации и документам.

При этом, как лично установил автор, в архиве паспортного отдела корректируют надписи, которые не нравятся или противоречат убеждениям (или интересам) отдельного офицера милиции.

И еще о справках. Так уж случилось, что необходимость заставила получить справку облуправления МВД. Непросто, скажу Вам. Всего за несколько лет. Пришлось лично к тогдашнему начальнику генералу Максимову лично обращаться с подборкой законов. Но генерал вник, и справку автор получил. Смежное ведомство нашло способ ее опорочить. Для этого новоназначенному генералу через две недели запрос заслали - а считать ли официальную справку МВД официальной справкой? И что Вы бы читатель подумали? Но не в том ведомстве изюминка. В ответе МВД "соль" - не считать. Комментировать не буду, кто более оригинален - кто запрос составил (таможенное управление) или кто на него отвечал (МВД).

А сам второй раз пробиваться к генералу посчитал лишним. Представляете, в случае успеха автора, как бы третья справка МВД звучала - справку, в которой официальная первая справка признана неофициальной, считать неофициальной. И как ее исполнять другому официальному ведомству, которое и без всяких справок исполнять Закон не спешит, но ищет основания.

Первые Претензии автора к закарпатской Фемиде - судам и судьям датируются еще широко развитым застоем социализма. Теща, помнится, тогда еще бодрая и энергичная женщина, потребовала помочь ей защитить ее интересы в горсуде (без доверенности, скорее - поддержать), где выступала ответчиком по иску от соседки нижнего этажа, обвиненная в том, что летом, залила по неосторожности кипятком из открытой батареи "при спуске воды от предыдущего отопительного сезона при подготовке к следующему сезону. Вид всех квартир нижних этажей был ужасен. Штукатурка всех трех этажей подъезда была смыта, ковры плавали. Паркет поднялся на метр. Иск соседки был продиктован домоуправлением с обещанием взамен отремонтировать всем в подъезде квартиры бесплатно. Вина очевидно была домоуправления (по мнению автора) - кран установлен их слесарем, по указке техника, которым лень было спускать воду на чердаке, потому платить за ущерб должны были обе стороны. Тем более, что о пробном отоплении вне отопительного сезона никто не предупредил жильцов.

Лично автора удивила даже не справка "о сливе воды" ЖЭКа. И не заключение проектного НИИ, почему вода летом текла вверх снизу, да еще - кипяток, а позиция судьи, которая на реплику, что наши дома до кипения сами воду даже летом не прогревают. И, во-вторых, вода течет при сливе вниз, а не вверх, кроме случаев сифона. Как дипломированный инженер-физик, об этом говорю ответственно. Женщина-судья мукачевского горсуда закончила прения меж ней и тещей (со мной) за две минуты, включая процедурные вопросы, заткнув мне рот одной угрозой - написать представления по месту работы (времена Андроповской борьбы за работопосещаемость) за прогул в рабочее время.

Остальные претензии к судебной национальной системе автор в силу объемности последних, выделены в отдельную часть - вторую, с которой, автор надеется, читатели ползнвакомятся в ближайших выпусках издания.

Владимир Салтыков 26.01.03…09.11.03 факс 03122-29069

Наступила пора обещанных риторических вопросов, не потому, что вопросы менее важные, или иные ведомства менее важны в жизни, а потому, как описание эпизодов заняло бы непозволительно много печатной бумаги. И переутомило бы читателей.

Почему

- Суд может принять или не принять иск под предлогом неподведомственности или неподсудности к отдельным лицам или организациям, или жалобу на них, если права суда в этом не ограничены законом, процессуальным Кодексом и Конституцией, а, приняв, отказать, к примеру, в установлении факта по отсутствию полномочий, мотивируя наличия этих полномочий, скажем в Министерстве внутренний дел или ином ведомстве. Ведь наличие полномочий ведомства - не основание самоограничения полномочий суда, а может отказать, применив закон обратного во времени действия.

- Порядок рассмотрения исков определяет сам суд (судья), вопреки требованию истца и последовательности их возбуждения, порядка, который устраивает истца и ведет к установлению истины;

- Пропадают печати судебных решений-постановлений по пути в Киев, восстанавливаясь на обратном пути, да еще на почтовом пути из Киева. Ведь даже, когда в пределах города в приложениях к судебной переписке может оказаться судебное решение по чужому спору или, к примеру, ведомственная переписка с Верховной Радой (под тем же номером, что и Ваше дело), это не компенсирует судебно-бюрократических потерь;

- Не регистрируются на магнитные носители ВСЕ судебные заседания, вопреки международным обязательствам Украины и процессуально-конституционных нормам, с неограниченным правом доступа к судебной информации как участников процесса, так и третьих лиц;

- Получить копию документа из суда - искусство или работа для разведчика с оперативными навыками. Причем, часто, даже для него возможно лишь спустя истекшего процессуального срока, и, только - с разрешения судьи или председателя суда, а не по первому требованию, согласно процессуального Кодекса;

- "Самостийность и незалежность" (самостоятельность и независимость во времена независимой Украины) судей дошла до таких высот, что объявленная лично судьей в судебном заседании резолютивная часть решения о суме удовлетворенного иска возмещения ущерба "усыхает" впятеро, когда отражается в полном тексте решения. А известный с IV в.до.н.э. из Древней Греции до успевающего современного украинского пятиклассника (читай математическую энциклопедию для среднего школьного возраста) принцип доказательства - индукция, судьей в качестве аргумента не только не признается. И известные судье приемы доказательств, порочащие Аристотеля (помнится) - основателя логики, остаются секретными, не известными всему миру и судебной стороне, в силу того, что судья о них попросту умалчивает, не приводя никаких возражений на большинство мотивов сторон в споре;

- Способы доказательства, общеизвестные миру, не знакомые судье игнорируются смешными мотивами. К примеру, судья на доказательство от противного, известного даже в средней школе потребует от Вас "документ", даже, если логика доказательства показывает, что именно отсутствие документа у ответчика доказывает Вашу правоту. А в переводе на знакомый судье процессуальный язык, процессуально не позволяет требовать предоставление доказательств иным способом, если они могут быть доказаны только определенным способом;

- Размер совести судей бывает достаточен для извинения перед истцом за отказ в иске по мотиву "неурегулированности и спорности размера его прав перед государством" и "не убежденности в своей правоте судебного вердикта", но недостаточна, чтобы восторжествовала преамбула Конституции, в которой декларировано преимущество прав гражданина перед правами государства;

- Неуважение к суду ответчика- госслужб, как стороны судебного процесса не наказывается;

- Вопреки процессуальным правам, права гражданина и госслужб и госчиновника далеко не равны, но для состязательности государство и госчиновник должны были бы иметь законодательный статус с презумпцией виновности для баланса сил, возможностей и состязательности в судебном споре;

- Ни один чиновник все еще не заплатил за "пополнение бюджета незаконными способами", как того велит соответствующий Указ Президента Украины;

- При закрытии дела судом общей юрисдикции по неподсудности с рекомендацией обратиться, скажем, в хозяйственный, дело сдают в свой архив вместо пересылки в нужный суд. Вопреки заявлению истца и понятий справедливости, заставляя истца восстанавливать доказательства, вынуждая обиженных жаловаться в Страсбург на неосуществление Украиной СПРАВЕДЛИВОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ПРАВОСУДИЯ (СУДА) В РАЗУМНОЕ ВРЕМЯ;

- По сей день, хоть и все реже, судьи и суды ссылкам и мотивам на Конституцию предпочитают аргументы госстороны на ведомственные приказы, указы, декреты и инструкции вместо Законов Украины, только за нарушений которых и возможно наказание;

- Практически нет уголовных дел на судей-прокуроров-взяточниках. А что такие судьи - коммерсанты есть, мало кто сомневается, если судить по судебной статистике и практике;

- Получить расписку от дежурного прокурора в получении жалобы - проблема физического лица, даже знакомого со стандартом в делопроизводстве, а не обязанность одноименной канцелярии и должностного лица;

- В ответ на обращение Генпрокурору Украины за открытием уголовного дела о неисполнении арбитражного приказа председателем госказначейства Украины отвечает начальник его отдела по защите интересов государства в судебных органах с припиской, что к Вам -заявителю-истцу претензий держава не имеет. Так и просится добавить прокурорское, времен Я. Вышинского, "пока";

- В своих решениях-постановлениях суда не рассматривая игнорируют истца, если они противоречат мнениям госчиновников противной стороны спора;

- Судебные решения часто выносят задним числом, зачастую печатая и высылая их после истечении пропущенного процессульного срока на обжалование;

- Даже 10-ти кругов и около семи лет рассмотрения иска в судах первой инстанции в Украине, как показывает практика автора, не хватает, чтобы рассмотреть полноценно и окончательно разрешить спор сторон, если одна из них - госслужба, а другая - физическое лицо;

- Решения по одному и т ому же делу высших судебных инстанций (ВСУ, ВАСУ-ВХСУ) противоречат своим же в предыдущем круге рассмотрения, или решениям по иным делам;

- Рекомендации Пленумов и Председателей судов (времен проверок в порядке надзора) судьям не указ в однотипных делах, вопреки процессуальному требованию однообразия в применении права;

- Практически безответственны судьи перед сторонами, особенно если сторона - физическое лицо, тем более с ограниченными материальными и духовными (связями) ресурсами;

- Оплата пошлин усложнена госказначейством при попустительстве высших судов, позволяя судам "законно" отказывать в аппеляциях-кассациях по формальным причинам уплаты пошлины с иными, чем надо, банковскими реквизитами, но правильному получателю;

- Работа судебных канцелярий допускает случаи истребования госпошлины без указания размера, суммы иска, банковских реквизитов, без справок по телефону на закрытое дело (как позднее выясняется) без указания его номера;

- Гор- и облпрокуратура, государственная исполнительная служба в исполнение приказов суда не вмешиваются, если приказ взыскивает с бюджета и госслужбы, рекомендуя обращать в суд, зато неотвратимы и неотразимы, если - взыскивают с граждан;

- Лишь недавно стали официально общедоступны, банковские реквизиты для уплату госпошлин, включая рассмотрение в Высшем хозяйственном и Верховном судах Украины,

- В библиотеках прежний, ныне вводящий в глубокое заблуждение заявителей, прежний порядок жалоб в Европейский Суд по правам и основным правам Человека в Страсбурге, не только не заменен новым регламентом (с изъятием как устаревшего или особым указанием надпечаткой на прежнем, но и найти этот новый регламент можно найти значительно меньшим тиражом;

- Наследна, воспроизводит себя как в членах семьи-родственниках, в принципах, способах, методах, алгоритмах несправедливости и унижения Человека, а также ив силу горизонтально-вертикально- властных должностных перемещений между силовыми правоохранительными и фискальными ведомствами и близкими к ним;

- Приказ и Указ человеку в форме или при должности предпочтительнее Конституции.

И будет ли время, наконец, когда ответы на "почему" будут позитивные для большинства читателей?

Владимир Салтыков 07.01.03 -25.01.03 ..10
факс +38-(03122)-29069
88000 Ужгород, а/я 46 "А"
E-mail: saltykov@westportal.net


(C) 2004 г. Салтыков Владимир Николаевич.
Все права на произведение принадлежат автору.
Коммерческое использование без разрешения автора запрещено!