Долготерпение учителя

 

Молодым специалистом по распределению попал я именно на ту работу, о которой мечтал, ещё не окончив университет. Этому способствовали, кроме моего желания, некоторые обстоятельства - высокий средний учебный университетский балл, позволивший в числе первой пятерки своего полукурса иметь преимущества выбора, успешная производственная практика и дипломная тема в этом, по названию непритязательном, не очень многочисленном СКБ, фактически более похожем на НИИ.

Разумеется, без пятилетнего терпения учителей родного ВУЗа этот рассказ бы не состоялся.

Но сначала речь пойдет о первом производственном учителе. Именно ему, Макаеву Надыру Абдулаевичу, исключительно опытному, сказал бы, талантливому инженеру, окончившему небезизвестный в СССР Казанский авиационный институт, тогда - начальнику исследовательского сектора СКБ и активному разработчику радиоэлектронной аппаратуры обязан я тем, что со своих первых дней в Закарпатье, едва закончился российский период «молодого специалиста», стал фактически ведущим инженером- разработчиком. И тому, что работу в государственных учреждениях завершил в должности начальника филиала НИИ радиоэлектронной аппаратуры. Вместе с завершением эры НИИ и с распадом СССР.

Но речь – об учителях и «школе».

Справедливости ради следует отметить, что фактически первым, в том числе производственным учителем, был отец - слесарь по оборудованию трамвайного парка. Через его руки и «школу» прошли много учеников. Без умения и науки отца, вероятно, не было бы ни моей физико-математической школы, прививший первые технико-технологические навыки, ни университета, ни моих КБ-НИИ.

Начало научно- исследовательской работы было будничным. Шеф в КБ рассказал о работе специального устройства – цифрового многоканального специального цифрового процессора-АРУ и посетовал, что изредка макет устройства даёт нерегулярный сбой раз в несколько миллионов циклов.

Одновременно, предварительно спросив, какой язык изучал в университете, положил четыре тома оригинального описания американского аналога, добытого, вопреки запретам американских конгрессменов, через дружественные страны. Уверил, что если сам он в описании аппарата разобрался со своим немецким, то мне со "своим" английским ... не проблема. Разумеется, напомнив, что за любыми вопросами в любой момент - к нему.

Сектор тогда состоял из пятерых инженеров, включая меня, условного - по диплому инженера. Каждый инженер разрабатывал своё. Я не курил, поэтому, подходя к курильщикам для перерыва в работе, чувствовал себя прогульщиком. Такое положение осложнялось тем, что выходили их сектора только с сигаретой или в смежные подразделения, где мне делать было нечего, а начальник отдела отчитывал возле курилки некурящих как бездельников.

Понимая всё про технику, которую мне поручили, рассказать об этом, как собака, не мог. Это сейчас я понимаю, что это был один из этапов познания.

Иногда макет порученного мне макета ломался. Шеф спрашивал - как дела. Я ставил диагноз. Он спрашивал о методике ремонта. Я – изучал, делал пульт или создавал методику настройки для установочной серии, исправлял дефект, ломал макет в другом месте. Так шли месяцы. Попутно, не напрягаясь, как-то незаметно, разработал несколько опытных, а позднее – для установочной серии плат--узлов этого устройства, пульты и методики для проверки не только каждой платы, но и всего устройства. Разобрался в работе смежных блоках устройства и в функции смежных служб СКБ.

С первой, мною разработанной платой, вышел конфуз. В сектор принесли с опытного производства собранный узел на печатной плате, сконструированной соседним КБ по моей принципиальной схеме. Сдали шефу. Тот позвал меня определить - хороша ли. Взяв осторожно красивую вещь, чтобы не сломать, оглядел со всех сторон, сверил с чертежом, доложил о соответствии. Резким движением шеф скомкал все изделие в кулак, а мне молниеносно стала ясна ошибка в выборе материала конструктора, пусть не моя. Своя согласующая подпись на сборочном чертеже заставляла краснеть. Однако, на оставшуюся жизнь остался урок, что разработчик отвечает за ВСЁ ИЗДЕЛИЕ и за своих коллег–конструкторов на всех этапах жизни изделия, включая эксплуатацию, отвечает за технолога, программиста, конструктора, регулировщика, оператора и за изделие в целом.

Как-то так непонятно случилось, что среди ремонтных и регулировочных операций макета незаметно разработал полный комплект схем для опытного образца сложной специальной ЭВМ, потом – конструкторскую документацию установочной серии изделия: технические условия, руководство для эксплуатации системы со, сложностью и возможностями в несколько персональных ЭВМ, комплект пультов для настройки плат, провел полевые, в несколько месяцев, испытания.

Пришлось пережить ещё один сложный период. Родился сын. Пришлось по полночи не спать, «регулируя» пеленки. Работа, видимого продвижение в которой на тот момент не было, смертельный недосып, тома технических описаний аналогов на английском языке, невозможность сменить обстановку приводили к тому, что однажды заснул на работе. Шеф за спиной успел поймать меня в падении со стула, заснувшего, перепрыгнув свой стол.

Разработав заметную часть плат сложного блока сейсмостанции, сопровождая производство остальных, разработанных сектором, к серийному выпуску которой сектор инициативно, между прочим, работами разработал высокоскоростное электростатического цифроуправляемое печатающее устройство, которое не могли разработать специализированные КБ и НИИ, я так не выполнил своего первого исследовательско-производственного задания. Честно говоря, про него даже забыл. На то время оно мне было ещё не по зубам. За полгода с хвостиком, шеф терпеливо о нём не напоминал. И вдруг сонливость пропала. Или сын подрос. Сам себя ощутил ведущим инженером изделия. И авторитет зубров - настройшиков из опытного производства в этом не разубеждал. Напротив.

А историю обучения записал потому, как до сих пор удивляюсь долготерпению своего первого производственного учителя. И незаметности обучения. При этом, в отсутствии характера учителя или недостаточности знаний и умений - не упрекнешь. Перед ним трепетал не только начальник отдела, но и директор СКБ. И ещё одна особенность. Интеграл его пугал. Но, по сегодняшний день, не ведаю технического процесса, конструкции, которых он не смог бы описать-объяснить арифметикой.

А формулы уважал. Об этом с удивлением узнал, когда при составлении технического описания блока удалось формулой описать то, что американцы сумели описать лишь длинно и словами. Шеф в «математические» способности не поверив, заявил, что если американцы не смогли, значит это не возможно никому. Однако, проверив, приказал формулу с переключательной функцией вписать, как украшение, в научный отчет СКБ.

Так, незаметно для себя стал ведущим разработчиком. При увольнении с должности старшего инженера СКБ, шеф сказал, что приказ о ведущем инженере подпишет за 6 минут у директора задним числом, если увольняться передумаю. К сожалению, семейные обстоятельства этому не благоприятствовали.

А шляпу перед ним снимаю. По сей день. Всегда. Перед школой. Перед учителем. Перед человеком. Перед профессионалом и специалистом. К полученным знаниям добавились иные, навыки от других школ и учителей. Конструкторская школа пополнилась изобретательской, исследовательской, самообразованием. Но имена первых учителей не забываются.

А школу всегда посильно старался передать другим. Уже в Закарпатье. Одна из усвоенных от учителей заповедей – воспитай ученика. Рад, что имена конкретных своих учеников назвать могу. А от некоторых, даже слышал благодарность за науку, за школу. Был даже случай, когда коллега своего сына привёл для стажировки и совершенствования в его профессии. А другой коллега своего сына отправил учиться по моей специальности, изменив своей, тоже производственной, которую считал ранее верхом совершенства.

 

Владимир Салтыков 01.07.01 …14.08.08 Ужгород тел/факс +38-(031)-(22)-29069

 

Rambler's Top100
Сайт управляется системой uCoz