Тягу к
науке эксплуатировали всегда. Правда, по-разному. В том смысле, что с разными
целями. Именно одна такая, небескорыстная цель послужила причиной создания
филиала НИИ в Закарпатье. С наукой в области, в силу географо-исторических
особенностей, всегда была некоторая напряжёнка, но тяга к науки у закарпатцев
всегда была на высоте. Ещё больше, на взгляд автора, тяга к дипломам для своих детей.
Так уж
сложилось, что стремление организовать себе тёплое место «в науке» одного
закарпатца с высшим образованием совпало со стремлением наших территориальных
соседей, более в науке сведущих (в среднем), иметь в Закарпатье перевалочную
базу под благозвучным прикрытием. По пути в Югославию. И на обратном пути. С
целью отдыха, дозаправки топливом автомашин и прочих научных премудростей.
Разумеется, в период разгула национальной демократии.
Для серьёзного НИИ филиал
бензоколонки в Закарпатье с комнатой отдыха интереса не представлял. Потому,
как не престижен, не представителен с одной стороны. С другой – имел некоторые
недостатки организационные – не требовал новых штатных замов по курированию, не
предусматривал отдельных печатей и не затруднял руководство в поисках поводов
для поездок в красочный, благодатный в то время, край - Закарпатье.
И с точки
зрения закарпатского руководства `большим интересом пользовался вариант «электронного»
НИИ. Так и порешили два высокого ранга бывших партийных руководителя разных
областей, ранее проработавшие за одним партстолом, создать филиал НИИ в закарпатском
Ужгороде. А чтобы упростить министерские согласования-разрешения, провели его в
области филиалом с печатью и номенклатурной единицей начальника, а в базовом
НИИ – отделом-на-все-руки.
Неспешно
шли годы. Руководитель филиала был на высоте. Командировки, отчеты по развитию
приёма штатов удавались. Неспешно шли годы. Развитие демократии плавно привело
бывший отраслевой НИИ к хозрасчету отделов. Попросту говоря, к самосодержанию.
Вроде и не страшно с виду, но только на первый раз и далеко не каждому. Дело в
том, что, начиная с начальника, которого подобрал мудрый зам-главный идеолог
создания отдела, штат подразделения подбирался под вышеизложенные
первоначальные цели создания этого, неудивительного на тот час подразделения. А
значит под его умение и филиал, и начальник, соответственно, могли отчитываться
только в планах заполнения штатов. И делать вид. Значимый. Иногда. Но, со
временем, всё реже и реже.
Мудрость зама заключалась в
том, что, подобрав начальника, знакомого с электроникой и разработкой конструкций
меньше, чем он сам, себя считал в безопасности от потрясений по службе. И не
без оснований. На момент создания.
Но тут
плановики базового НИИ, – им тоже жить хочется, – стали всё чаще напоминать о самоокупаемости.
А учителя с горных районов Закарпатья физики из сотворённого филиала почему-то
никак к проектированию электронных приборов подключаться не хотели по причине
природной осторожности. Попросту – неумению. Так шли месяцы. Давление экономистов
и смежных отделов базового института, на чьём иждивении находился филиал, росло,
но проявлялось только в понукании тех, кто такой опыт имел. А таких было
раз-два. И всё. Но советское умение руководить у номенклатуры сказывался,
потому несколько договоров умельцы работать заключили. Осталось решить, кто эти
НИР, - научно-исследовательские работы будет исполнять.
Эх, раз,
ещё раз, ещё много раз – не получилось. Темы поделили. Назначили ответственных.
Но это все прелюдия, а
теперь пора переходить к истории. Одно важное примечание. Советское время имело
положительную черту, которая характеризовалась персональной регламентацией
ответственности важных для государства работ. Особенно касалось это работ
важнейших министерств, в частности Радиопрома, одного из наиболее важных
министерств в стране.
Так,
очень быстро, логично для читателей-производственников и исследователей,
родился план, сетевой план с таблицей ответственных со списком дел и дат,
приборов и материалов для исследований. Первые этапы с бумагами в качестве
продукции пролетели «как фанера над Парижем», со свистом, который заметили лишь
ответственные за темы - ведущие инженеры тем. И только их замы стали замечать
предвестники бури – лёгкие облачка на небосклоне научно-исследовательских и
опытно-конструкторских работ (НИОКР). Для остальных, начиная с начальников
(начальника и зама) будущее проблем не предвещало. И председатель профсоюза был
обеспокоен. Скорее по непривычке быть без работы. Недовольство, скорее
неосознанное, выражали многие, но ему не было как бы оснований.
Премии не прекращались. Высокие
категории НИИ и министерства впечатляли. Молодые учителя физики рвались в
ведущие, но без ответственности за темы и без работы. Недовольство и неясная
тревога бродили в воздухе.
Спроса за
работы ещё не было. Эксперименты переносились. По отсутствию приборов. Но время
пока терпело. Наконец, спустя год, переносить стало некуда. А приборов для
исследований не было. Всем стало ясно, что наступила известная комбинация,
описываемая с помощью числа «3,14»здец. Народ дозрел. К перевороту. Правило
переворотов указывает, что его участники к столу дележа лавров никогда не
попадают. В крайнем случае, временно возле такого стола удерживаются. Поэтому
реализовывать план пришлось руками того, кто сам управлять филиалом не
рассчитывал, т.к. иных вариантов штатного расписания при работоспособном
отделе-филиале было раз….
План
научного переворота взялся осуществить профсоюз в лице лидера коллектива.
Полностью убеждённый, что низы не хотят…, а верхи не могут. Напомню, что
переворот готовился в одном из полузакрытых министерств СССР, в НИИ. Потому
конспиративно обеспечивался лидером. На этом фоне лидеру коллектива удалось
агитацией обеспечить поддержку «квалифицированного большинства» отдела. Такая
тактика обеспечивала с одной стороны конспирацию от доносов руководству, с
другой стороны - поддержку в случае открытого разбирательства деловых качеств
начальников. Но никто из сил поддержки не знал, всего плана, который
предусматривал выражение недоверия не одному заму, но и, во-вторых, - начальнику
филиала.
Так
родилось и тайно ушло письмо коллектива с печатью профсоюза в базовый НИИ. В
положенное время солидная свита с директором НИИ во главе прибыла на филиал.
Только двое из присутствующих знали, что означает в повестке заседания «разное»
после пункта о выражении недоверия заму по причине профессиональной
непригодности. А означало оно подобное же недоверие, но - начальнику.
Собрание
началось с отеческого распекания директором своих чад – подчинённых, которые
вздумали как бы бунтовать. Но, протокол обязывал, и вот, сначала подписавшиеся,
потом остальные, кратко, содержательно, доказательно указали, что заместитель
своего назначения, а точнее, никакого назначения не выполняет и ему в НИИ не
место. Настолько убедительно, что возражений от руководства НИИ не последовало.
Приговор прозвучал просто – мы, базовый НИИ, с коллективом филиала согласны,
хоть и такая форма протеста в министерстве не принята. Пора заканчивать
собрание, а заму дать два месяца на трудоустройство … по собственному ….
желанию…. Добавил пару неласковых слов о своём заме и начальник филиала,
подчеркнув крайнюю некомпетентность и бездействие заместителя. Вздохнув,
директор со свитой поднялись, чтобы …. в обратный путь.
Но тут
произошло запланированное чудо-2. Ведущий председатель собрания, он же – лидер
коллектива, напомнил о втором вопросе. Проголодавшийся, явно, директор
нахмурился – ведь уже всё решено. Председатель, однако, за спиной которого был
весь коллектив филиала, был настойчив. Директор лишь попросил побыстрее…. – «Да
мы быстро».
Дальнейшее произошло в
десять минут. Свита была в шоке. Слово предоставлено секретарю собрания для
зачтения совместного заявления ведущих инженеров тем. А в нём коротко указано,
что начальник в этом филиале знает, умеет и делает меньше своего зама. Заметно
меньше. Тогда как должен делать больше. И – всё. А в прениях один из ведущих
специалистов, со ссылкой на нормативный документ показал, что ни одного
должностного требования из перечня знаний, умений и навыков начальник не
выдерживает. Попросту, не умеет. А потому его надо убирать с должности прежде,
чем снимут с должности ЗАМНАЧАЛЬНИКА.
Руководство НИИ надо было
видеть. Встав, спешно попрощавшись, ушли молча. Сказали, что такое надо
обдумать. Но это – бунт.
Через
кроткое время приказом по базовому НИИ был объявлен открытый конкурс на
должность начальника филиала. Лидер среди претендентов не значился. Выбирал
претендента научный совет из 25 человек в базовом НИИ. Способности заправлять
бензином без очереди учитывали только пятеро из всех- бывшие парторганизаторы
обкома партии. Остальные сверяли возможности претендентов с проделанной
кандидатом работой с коллегами смежных отделов базового НИИ и иными «заслугами»
претендентов.
Спустя пять лет автору
удалось прочитать историю переворотов в
одном американском влиятельном ведомстве, описанной её многолетним
руководителем. Как ни странно, приёмы переворота были те же.